Интервью Павел Шлыков

Павел Шлыков:

«Высшая степень оценки Вас как человека – слова о том, что Вы любите Турцию»

Турция. Пожалуй, это одна из самых популярных стран для отдыха среди россиян. Но что еще мы знаем о ней, кроме моря, пляжей и большого количества наших соотечественников? «Лаборатория научной журналистики» поговорила с кандидатом исторических наук, доцентом кафедры истории стран Ближнего и Среднего Востока Института стран Азии и Африки МГУ имени М.В. Ломоносова Павлом Шлыковым и узнала о том, насколько интересной и необычной может быть Турция, о сложностях ее изучения и о преподавательской деятельности в ИСАА.

Специфика и сложности направления

Турция как объект интереса

Преподавательская деятельность

Специфика и сложности направления

Сложно ли Вам было начать заниматься наукой? Были ли какие-то трудности, связанные непосредственно со спецификой направления?

У Института стран Азии и Африки есть специфика в плане преподавания языков: преподаватели ждут от студентов первого курса нулевых знаний восточного языка. Когда за плечами абитуриента есть какая-то спецшкола, где он их изучал, то это иногда создает проблемы. Если человека неправильно научили – особенно это касается тоновых языков – гораздо труднее переучить, чем обучить с нуля правильно.
Самое сложное для всех первокурсников — это преодоление того опыта, который они уже имеют, поступая в ИСАА. Дело в том, что в юном возрасте, пока вы еще открываете для себя мир, вы совершенно естественным образом изучаете любой иностранный язык. Он легко ложится на вашу, еще свободную от каких-либо других информационных блоков, память. Абитуриентам ИСАА, как правило, по 17-18 лет, их мозг уже содержит большое количество информации и языковых стереотипов и поломать их не так просто. Дети же могут легко говорить на двух-трех языках, миксуя их, не понимая грамматики, но очень хорошо воспроизводя правильное произношение и легко запоминая слова.
А что касается турецкого языка как такового, то его изучение облегчает проведенная без малого век назад реформа алфавита. За это надо благодарить Мустафу Кемаль-пашу. Изначально турки пользовались потрясающей по своей красоте арабской графикой. А в 1928 г. Турция перешла на латиницу.
Причин у Ататюрка было две.

Мустафа Кемаль Ататюрк (1881–1938) – создатель и первый президент Турецкой Республики. В 1934 г. с введением в стране фамилий парламент принял решение даровать ему фамилию «Ататюрк», что означает буквально «отец турок». Эта фамилия предназначалась для Кемаля и его потомков, а поскольку у Ататюрка не было родных детей, ни один турок не носит фамилию Ататюрк — прим. ред.

Юрий Владимирович Щека (1946–2013) – заведующий кафедрой тюркской филологии Института стран Азии и Африки МГУ, член Российского комитета тюркологов — прим. ред.

Cлова в нем строятся путем присоединения к корню или основе аффиксов – приставок, постфиксов и т.п. — прим. ред.

Во-первых, арабская вязь подходит для отображения на бумаге слов арабского и персидского происхождения, которые бедны на гласные, а слова тюркского происхождения, наоборот, достаточно богаты на гласные звуки. Арабский алфавит — это много согласных и мало гласных, поэтому всегда можно прочитать одно и то же слово по-разному в зависимости от контекста. Мой учитель османского языка, покойный профессор Юрий Владимирович Щека, пробираясь с нами в течение целой пары сквозь тернии текстов газетной публикации XVIII-XIX в., говорил: «Теперь вы понимаете, почему распалась Османская империя».

Во-вторых, Ататюрку, взявшемуся за строительство «Новой Турции» как современного государства-нации на руинах распавшейся после Первой мировой войны Османской империи, требовалось найти замену прежней системе ценностей, базировавшейся на наследии арабо-мусульманской культуры и османском языке. Поэтому основной мотив реформы был идеологическим: это был ещё один способ отсечь турецкое общество от османских и исламских традиций Среднего Востока и переориентировать его в сторону Запада.

С 1928 г. турецкое письмо стало фонетическим – как слышится, так и пишется. Поэтому читать современные турецкие тексты несложно. Проблема в том, что в турецком языке насчитывается более 90 грамматических форм. То есть то, что вы в русском языке передаете лексически, в турецком языке вы можете передать грамматическими формами. Той или иной формой можно подчеркнуть, например, видели вы то, о чем говорите своими глазами или об этом вам сказал кто-то другой, можно выразить сомнение в достоверности рассказа вашего собеседника.
Этим турецкий язык сложен, особенно для людей, которые не мыслят его логикой. Турецкий язык агглютинативный, в нем нет окончаний, и это, конечно, облегчает его изучение. Но в нем есть аффиксы, позволяющие создавать такие слова, которые не будут умещаться на строку листа А4.

Например, вот такое – Avrupalılaştıramadıklarımızdanmışsınız, что в переводе означает «Вы, случаем, не из тех ли, кого мы не смогли европеизировать». И это еще не самое длинное слово. Турки составляют с помощью аффиксов искусственные слова длиной более 70 и даже 80 букв.

В моем случае не было сложности с выбором языка и его изучением, была небольшая проблема с тем, что турецкого не было в том году, когда я поступал. Пришлось дожидаться, когда появится группа по его изучению и на выбранном мной историческом отделении.
Я изначально нацелился исключительно на историческое отделение, поскольку всегда считал, что история, особенно при изучении Востока, – это ключевая дисциплина, которая дает возможность понять процессы, о которых те, кто учатся на других отделениях, только догадываются.

Что касается турецкой специализации — это влияние семьи. Мой отец блестяще говорил на турецком, переводил президенту Турции в середине 1980-х гг. Турецкая речь, которую я слышал, когда был еще маленьким, возбуждала желание говорить также легко и быстро на тогда еще непонятном для меня языке. Я даже заучивал какие-то фразы, чтобы иметь возможность пообщаться с турками, которые часто звонили нам домой. Когда отец отсутствовал, я гордо брал трубку и произносил: «Господина Вячеслава нет дома, перезвоните тогда-то». Мне было очень приятно, когда отвечали осмысленно, показывая, что меня поняли и приняли к сведению.

Моя первая довольно скромная исследовательская работа была посвящена фигуре светлейшего князя Григория Александровича Потемкина-Таврического, благодаря которому Россия обрела Крым. Я глубоко погрузился в тему, разобрался в том, кто придумал выражение «потемкинские деревни», как развивались отношения внутри треугольника Орлов — Потемкин — Екатерина, что позволило провести ряд одних из самых успешных военных кампаний против Османской империи. И это подстегнуло меня связать свою жизнь с Турцией, а наука, на мой взгляд, это комбинация тех увлечений, которые доминировали у меня с малых лет — история, политика и литература. Исследования позволили писать, размышляя на волновавшие меня темы.

Турция как объект интереса

В 2006 г. я был на стажировке в университете Едитепе. Это была уже Турция, которая оправилась после тяжелейшего кризиса конца 1990-х гг. Это была страна, которая совсем недавно провела деноминацию – убрала со своих банкнот и купюр шесть нолей. И первое, что меня поразило, когда я прохаживался по стамбульским улицам, – то, как разносчик семитов катил тележку и кричал: «Бир мильон! Бир мильон!» — что означает «один миллион». На самом деле семит стоил одну лиру, но продавец ориентировался на аудиторию, которая привыкла мыслить миллионами.

Yeditepe University – высшее учебное заведение в Турции с главным корпусом в Стамбуле. Входит в топ-40 лучших университетов страны — прим. ред.

Булочка, напоминающая бублик. Один из символов повседневной Турции — прим. ред.

В Турции поражало многое, я открывал для себя людей, страну. Вот как вы отреагируете на такую традицию: Кемаль Ататюрк – основатель Турецкой Республики – до сих пор присутствует везде. Нет здания, площади, которые бы не проецировали благодарность турок по отношению к этому человеку.

Выхожу я как-то на улицу часов в 9 утра обычным ноябрьским днем, и вдруг звучит сирена. Машины останавливаются, люди замирают и мечтательно смотрят в небо. Это минута молчания в день и час смерти Мустафы Кемаля-паши. Каждое 10 ноября с 1938 г. вся Турция замирает ровно в 9:05. Все часы его последней резиденции остановлены на этом времени. XXI век, Турция, которая явно сошла с траектории, намеченной создателями республики, сохраняет память и пиетет. Более того, президент страны на официальных церемониях всегда выступает под портретом Ататюрка – вот такой культ личности с каким-то потрясающим человеческим измерением.

Еще один пункт – футбол. Если вы посмотрите на немецких турок, эмиграция которых началась еще в 1960-х годах, то можно проследить историю успеха. Например, профессор Угур Шахин, один из основателей компании BioNTech, которая в кооперации с Pfizer разработала одну из первых вакцин против коронавируса, является турком по происхождению. Можно сбиться со счета, сколько людей с турецкими именами и фамилиями играют за футбольные команды Германии. Турция – страна футбола, и это я знал. Но я поразился тому, с каким эмоциональным накалом проходят футбольные матчи. Болельщики не могут обуздать свои чувства уже после матча, дело доходит даже до перестрелок фанатов противоборствующих команд. И это вполне штатная ситуация.

Я поразился гостеприимству. Я, конечно, читал об этом в книжках профессора Еремеева, но мне казалось, что это осталось в прошлом или распространено на каких-то окраинах Турции. Отнюдь нет. Принципы гостеприимства работают и в таких сумасшедших городах как Стамбул.

Я отправился в город Ван на юго-востоке Турции и разговорился с капитаном парома, переправлявшим нас по озеру Ван – одному из крупнейших соленых озер страны. Оказалось, что он многоженец, хотя с 1926 г., когда в Турции был принят гражданский кодекс по швейцарскому образцу, подобное запрещено. Да, это мусульманская традиция, но она запрещена законом, а он спокойно об этом рассказывал и гордился. Когда я стал глубже изучать эту тему, то обнаружил, что в Турции, несмотря на стремление в Европейский Союз, многоженство оказалось распространенной практикой, особенно в каких-то провинциальных городах. Если человек может позволить себе обеспечить нескольких жен, то он это делает, и полиция, и местная администрация закрывают на это глаза.

Потом я стал изучать гораздо менее привлекательный сюжет, связанный с такой традицией как «убийство чести». Оказалось, что для Турции это очень серьезная проблема. И это в XXI веке.

Меня очень тронуло отношение к людям, выбравшим академическую стезю. К людям из университета относятся с таким уважением, которое не встретишь в средней полосе России. И речь опять же не о каких-то провинциальных городах, а о Стамбуле, городе, который модернизировался и коммерциализировался за последние десятилетия. Я пользовался специальным трансфером, чтобы добраться от университета до архивов. И когда я показал свою карточку, на которой было сказано, что я являюсь сотрудником университета, ко мне шофер обратился «ходжа», что означает «учитель». Мне тогда было немногим больше 20 лет, я еще совершенно не привык к такому. Оказалось, что это распространенное обращение к людям, связанным с университетом. Пиетет к людям науки — еще одна черта, которая меня поразила.

Я не встретил ни одного турка, который бы не умел и не любил разговаривать о блистательном прошлом своей страны. Ты встречаешь какого-то прохожего, узнаешь от него, как добраться до какого-то места, а человек, видя, что ты иностранец, часто начинает задавать вопросы о том, как ты сюда попал, чем занимаешься. И обычно разговор всегда сворачивает на исторические темы. Знание истории – это одна из самых необходимых вещей, помогающих выстроить коммуникацию. И об этом я постоянно твержу на лекциях своим студентам, особенно неисторического отделения.

Еремеев Дмитрий Евгеньевич (1928–2019) – известный этнограф, доктор исторических наук, заслуженный профессор Московского университета, более 60 лет преподавал в ИСАА МГУ — прим. ред.

Высшая похвала, которую могут дать турки, высшая степень оценки вас как человека – слова о том, что вы любите Турцию. Это, на мой взгляд, серьезным образом маркирует национальный характер и те традиции, которые живы в стране и по сей день.

А как Вы в первую очередь оцениваете новости о Турции? Сразу ли Вы задумываетесь о том, какие последствия то или иное событие может иметь для политики, экономики страны или сначала допускаете мысли более личные?
Я часто не разделяю новости, которые приходят из Турции, по критериям. Возможно, это профессиональная особенность, так как я занимаюсь социальной историей, проблемами развития гражданского общества.

Еще одно объяснение – у меня много турецких друзей, которых затронули все политические перипетии. Поэтому для меня такие трагические события, которые произошли, например, в июле 2016 г., всегда имели человеческое измерение. Военные перевороты, которых в Турции было немало, всегда больно отражались на простых гражданах. Я читал об этом в книгах турецких левых интеллектуалов, которые прошли через горнила репрессивной машины переворотов XX века, а потом такие же трагические события происходили в 2016 г. уже в реалиях Турции XXI века. И кровь стыла в жилах от подробностей, которые приходили на ленты информационных агентств, которые рассказывали и бежавшие из страны, и оставшиеся вопреки всему турки. Поэтому для меня личные и политические измерения очень тесно переплетены.

Преподавательская деятельность

Говоря об учебе, какие качества в студентах Вы приветствуете больше всего? С кем Вам интереснее всего работать?
Любопытство и трудолюбие. Мне кажется, что эти два качества, которые обеспечивают успех в профессиональной деятельности. Кто-то более талантливый, кто-то менее, это зависит от быстроты успеха и его цены для человека. Но если отсутствуют любопытство и трудолюбие, то даже талантливому студенту очень не просто будет достичь успеха.
Конечно, мне интересно работать с теми, кто обладает этими двумя качествами. Если у человека нет любопытства, если его не трогают сюжеты, связанные с Турцией, ее историей, политикой, то очень сложно его «зажечь» и мотивировать на научный поиск и внимательное отношение к тому, что я рассказываю и предлагаю исследовать.

У меня есть преимущество. Я работаю со старшекурсниками, с людьми, которые уже прошли определенный путь, прошли через фильтр профессиональной пригодности. Часть групп к последним курсам могут сжаться в два раза: кто-то не потянул язык, у кого-то другие дисциплины вызвали трудности, кто-то понял, что добьется большего на другом факультете. У каждого своя история. Но остаются, как правило, либо хорошо мотивированные люди, и с ними интересно работать, либо те, кто узко-прагматично смотрит на получение образования и диплома, но делают это честно, с открытыми картами. Такая стратегия вполне приемлема, хотя в таких студентов сложно вкладывать душу. Но у меня есть ученики, которые сочетают в себе любопытство и трудолюбие. С ними работать интересно, они сами мотивируют тебя на дальнейший поиск, награждая потрясающим чувством того, что то, что ты делаешь, приносит пользу и удовлетворение и рождает какую-то новую сущность – это очень важно.

Бывают ли у Вас случаи, когда студент внезапно высказывает что-то абсолютно неожиданное и новое для Вас, что заставляет задуматься и взглянуть с другой стороны на то, что Вы уже знали?

Бывает. Как правило, мы стараемся для талантливых студентов разрабатывать какую-то уникальную стратегию и траекторию профессионального развития. И в рамках этой траектории иногда возникают ситуации, когда магистрант или аспирант обнаруживает новые материалы, дающие возможность посмотреть с совершенно иного ракурса на известные сюжеты и проблемы. Это как раз тот случай, когда ты сам, спланировав исследовательскую траекторию для магистранта или аспиранта, открываешь то, о чем ты подозревал, но это требовало эмпирического доказательства. Это тоже тот случай, когда ты испытываешь удовлетворение от того, что ты смог, опираясь на опыт, сформулировать выигрышную траекторию и исследовательскую программу, и удовлетворение от того, что твой ученик осилил это и вышел на новый уровень своего профессионального развития.

А допускаете ли Вы возможность, что Вас абсолютно перестанет интересовать Турция или просто захочется разнообразия? Чем в таком случае Вы бы хотели заняться?

Конечно, все в жизни возможно. Тогда я бы позавидовал арабистам, у которых гораздо больший выбор – 23 страны. Владея фусха, они могут работать с источниками и литературой разных стран арабского мира, хотя погружение в реалии конкретной страны уже требует изучения диалекта. Но Турция и история — это сфера, где всегда можно найти что-то новое и подстегнуть свой профессиональный интерес. Я надеюсь, что набор этих возможностей не иссякнет и их хватит и на мой век, и на век моих учеников.

Литературный арабский язык — прим. ред.

Текст

София Труфанова
Ксения Беркутова

Фото

Анастасия Новикова

Видео

Илья Худобин

Редактор

Елизавета Стрига

Монтаж

Ксения Беркутова

Верстка

Ксения Беркутова