Я выпустилась где-то четыре года назад, когда исполнилось восемнадцать. Так получилось, что когда я выходила, мне сначала предлагали остаться, чтобы я спокойно училась. Но я сказала: «Нет! Я самостоятельная». Ну я и пошла, не зная куда, просто пошла. Поначалу думала, что с папой своим родным поживу, но не срослось. Потом я жила у сестры сводной, с которой какое-то время воспитывалась, а потом вот вышла замуж. И квартиры я в итоге сама добивалась, через суд, через Опеку, хотя поначалу мне говорили, что не положено. Просто есть те, кто сразу получает квартиру, а у меня была сложная ситуация, потому что за мной изначально квартира была, я прописана у папы, возвращайся и живи. Но папа пьет по сей день. Хотя я все равно попыталась с ним жить, ремонт сделать, потому что антисанитария полнейшая. Но, в общем, поняла, что не могу так жить. Особенно после тех хороших условии, которые были в Пансионе.

Самой потом добывать квартиру сложно было, я же не юрист, плохо понимаю, что вообще делать. В какую-то очередь в Опеке вставала, но все усилия мои бесплодными оказывались. В итоге я просто села и накатала целое письмо президенту, всю свою ситуацию описала. После этого мне уже позвонили из опеки, сказали приходить, все оформят. И действительно, очень быстро помогли, потом я через суд добилась квартиры. Теперь по моим следам и наработкам остальные ребята из Пансиона собирают документы на квартиры, потому что я оказалась первопроходцем, который пошел, не побоялся. Было, конечно, тяжело, я многого не знала, к кому обратиться, куда пойти, но мне со свекровью еще повезло, она меня поддерживала, помогала.

Я закончила только колледж, потом сразу пошла работать по специальности. Менеджером по туризму работаю, уже пятый год. Путешествую много. Это мамина мечта, она всегда мечтала, чтобы кто-то из её детей путешествовал. Вот я и путешествую, только иногда по работе, а иногда просто так. Она же и посоветовала в туризм идти. Мама вообще переживала о нашем будущем и готовила к самостоятельной взрослой жизни, рассказывала, как это будет «там». И поэтому я сразу понимала, что будет непросто адаптироваться.

К маме заезжаю всегда, когда время есть, со всеми общаюсь, но с ребятами меньше, я такой человек, что мне тяжело с ровесниками общаться, проще с теми, кто старше. Может быть, это потому, что я рано повзрослела. Я всегда понимала, что мне все самой надо. Такого прям радужного и абсолютно счастливого детства у меня не было, я все время думала о том, какие мне цели поставить, что для них самой сделать.
Из родной семьи меня забрали в больницу, как это обычно делается, потом до 8 лет, кажется, жила в каком-то приюте. Там все было как в классическом детском доме: огромная комната, койки двухэтажные, 16-20 детей на одну женщину, общая столовая. А потом приехали Ольга Владимировна с Евгением Алексеевичем (директор Пансиона, муж Ольги) и забрали меня. Они спрашивали, хочу ли я к ним уехать, я тогда ничего особо не понимала, но согласилась.

Мне на самом деле очень повезло, у меня много сестер и братьев. А биологическую маму я вообще не видела, даже не знаю, как она выглядит. Никогда не узнала бы её на улице, хотя мне как-то показывали её фотографию. У меня нет к ней никаких чувств. У меня их больше к тем, с кем я росла.

Я никогда не стеснялась говорить о том, что росла в Пансионе, знаю, что некоторые ребята этого стесняются. А я даже когда в колледже еще училась, у меня подружки знали о Пансионе, я потом подругу одну пригласила в гости, она была в шоке, потому что сама жила с мамой в коммунальной квартире, сказала, что была бы не против тут пожить. Я и сама считаю, что условий сказочнее, так сказать, не найти. Мы даже на море иногда по три месяца отдыхали. Еще Пал Палыч (П.П. Бородин - прим.ред.) нас много куда возил, в театры, картинги, рестораны. Поэтому когда я вышла из Пансиона…то, например, увидела своего папу, его жизнь, и просто поняла, что не хочу жить так, как он. И я не знаю, что бы из меня получилось, если бы я жила в обычном детском доме.

Еще очень хорошо, что у нас в семьях всегда были дети разных возрастов. Когда я еще там жила, к нам даже привозили много грудных деток. Мы все друг другу помогали – старшие маленьким, маленькие иногда старшим, уроки помогали друг другу делать. Убирались все вместе. Это в итоге оказалось очень ценным опытом.

Насчет создания чего-то подобного Пансиону мыслей былей немало, но, как мама говорит, это тяжело, этому нужно посвятить всю свою жизнь, отдавать все свое время, а ведь надо еще и свою семью создавать. А я пока планирую путешествовать, наполнять себя, заниматься саморазвитием. И о детях рано еще говорить, к тому же я жила в семье, где много детей, хочется теперь передохнуть. Я сейчас только выдохнула. Пока замуж вышла, пока квартиру получила, все эти четыре года как белка в колесе, а сейчас можно расслабиться.

У меня муж с большим энтузиазмом отнесся к Пансиону. Он со мной ездит туда на встречи, часто именно муж мотивирует меня съездить, навестить всех. Сам он любит там с детьми играть, хочет развивать их, потому что чувствует иногда, что им внимания не хватает, ведь у нас в семьях по восемь детей, маме иногда сложно.

А еще мы с мужем оба веганы, я практически пять лет вообще не ем продукты животного происхождения. Думаю, у нас и дети вегетарианцы будут. Я как-то всегда знала, что хочу быть вегетарианкой, просто не любила мясо. Мама говорила, что вот будет мне 18 лет, тогда и можно будет самой выбирать, как питаться. Вот я и перешла на растительную пищу, как-то разом от многих продуктов отказалась. И это очень затягивает, на самом деле.

Я в Пансион попала с первым набором, а выпустилась оттуда лет семь назад, получается, мне было 21. Выпустилась не в 18 лет, как это обычно делается, потому что мне разрешили пожить в Доме в отдельной квартире, которая тогда была свободна, дали от нее ключи, и какое-то время я там жила.

Поскольку у меня не было ни мамы, ни папы, никто мне квартиру для самостоятельной жизни не оставил, идти мне особо было некуда. Государство выделило комнату в коммуналке. Раньше квартиры не давали, это сейчас уже всем, мажорам, квартиры при выпуске направо и налево раздают, лишь бы карму свою почистить, а тогда давали комнаты. Вот и была у меня комната 16 кв.м. в деревянном доме, но я там не живу. Я в коммуналку переехала после выпуска буквально на месяц, потом в другое место. Я работала уже в то время, и у начальника моего была одна свободная квартира, он нам с подругой сдал ее бесплатно по доброте душевной. В общем, везло мне, где бы ни жила, нигде за жилье не платила.

Я тогда работала в Ашане. Меня Ольга Владимировна устроила, когда еще лет 18 мне было. На тот момент она всех устраивала туда, налаженная была уже система. Правда, других на лето только устраивала, а я там очень понравилась, и меня оставили, но я работала только по выходным дням, хотя официально такой ставки не было. Мне разрешили и учиться, и зарабатывать. Ну потом уже перешла на полный график, когда колледж закончила. А спустя какое-то время там платить стали мало. И однажды я встретила в Ашане подругу, она приезжала коляску сестре купить, и как раз сказала, что у нее для меня офисная работа есть, ничего напряжного, договоры заключать. Я подумала, что надо идти. На тот момент там зарплату побольше обещали. Ну и ушла я в юридическую компанию, до сих пор там работаю, продаю юридические адреса.

Я вообще попала в Пансион уже взрослой, старше всех остальных была, хотя тогда набирали детей до 8 лет. Из взрослых в итоге в первом наборе я только была и еще мальчишка один, ему тоже лет 11 или 12 было. Ольга Владимировна с Валентиной Александровной (Основателем Пансиона - прим.ред.)приехали тогда в приют Одинцовский, где мы жили. А там тетенька была, царствие ей небесное, Татьяна Николаевна, директор этого приюта, благодаря ей меня в Пансион и взяли. Она им со слезами на глазах: "Возьмите девочку, она такая у нас хорошая, я её так люблю, но её, к сожалению, надо уже отправлять в детский дом Зайцевский". Обычно в приюте держат шесть месяцев, а они меня там держали четыре года. Она всеми обходными путями откладывала мой переезд в детским дом, и в итоге уговорила Валентину Александровну меня взять. Хотя та категорически хотела только маленьких детей, потому что более старших брать нет смысла, их никто не захочет усыновить, они уже взрослые, их не переделаешь. Но Наталья Николаевна попросила их хотя бы просто поговорить со мной, если им не понравится, то и не возьмут. Помню, я сижу у девочек в комнате на двухъярусной кровати на втором этаже, а она ко мне прибегает: "Настя, быстро причесывайся, быстро надевай какое-нибудь платье, и пойдем ко мне в кабинет." Я спрашиваю: "Что случилось-то?" А она мне: "Быстро, я нашла, куда отдать тебя, в хорошее место". Я надела какое-то там платьице, причесалась, прибежала к ней в кабинет. Ну и мы с ними посидели, они меня поспрашивали, чем я занимаюсь, что я люблю, чего не люблю, что люблю есть и пить, в общем, какие-то мелочи, чтобы просто посмотреть, как я общаюсь, что из себя представляю. Ну и в итоге после этого собеседования они тоже "растаяли под моими чарами" и забрали меня в Дом (Пансион - прим.ред.).

Приют тот и наш Дом, конечно, два совершенно разных заведения. В приюте было как в настоящем детском доме, когда ты борешься за свою жизнь, борешься за игрушки, за то, чтобы тебя не ткнули в грязь, всегда надо было держаться на плаву. А в Доме…ну как будто ты попала в семью. И конечно это не то, чтобы совсем меня изменило, но я стала как-то добрее, по-хорошему начала себя преподносить людям, душевный комфорт обрела. До этого я была таким вот зверенком, а потом стала добрым нормальным человеком.

Мы, как и теперь, жили по 8 детей на одну маму. Когда мы только приехали, у нас была замечательная женщина, Наталья Васильевна, она у нас была мамой. И в некоторых семьях нам даже завидовали, потому что она настолько нас полюбила, что она даже возила нас вместе со своим родным сыном на дачу в Тулу, мы с ними стали полноценной семьей. Она нас полюбила, очень мы ее полюбили, и здорово прям мы жили. А потом, к сожалению, она от нас ушла по состоянию здоровья. Это нам тогда тяжело далось очень, потому что мы тогда потеряли маму. Потом нам дали другую женщину, и она была уже не такая, как та. И все оставшееся время мы уже с ней были.

Когда я вышла, конечно, поняла, что не так просто жить самостоятельно, как казалось. До этого многое за тебя делают, контролируют. А вот когда остаешься сам с собой, это момент не из приятных. Вроде прикольно, что свобода, наконец свобода, наконец никто тебе не указывает, ты сам себе предоставлен, а спустя какое-то время начинаешь понимать, что до этого, в общем-то, было не так и плохо. А в самостоятельной жизни такие ситуации непривычные появлялись, которые из мелочей складывались, вот квартплата даже, например. Я тогда узнала, что, оказывается, надо самому ходить куда-то в Сбербанк, в очереди стоять, какие-то квитанции заполнять. Я тогда очень переживала, что не смогу сама квартплату вносить. Ну или за продуктами ходить, а на них ведь еще деньги надо тратить, это все не встроено у тебя в холодильник. А то ведь обычно бесконечно в холодильнике масло стоит и бесконечна туалетная бумага. А тут надо все время ходить покупать. Оказалось, что все это не такие уж и мелочи. Нет, продукты мы, конечно, и в Пансионе иногда сами покупали, но одно дело, когда тебе нужно хлеб и банан купить, а тут надо покупать все.

Мы с мужем не расписаны, все пытаемся квартиру получить. У нас сын есть, и я очень переживаю сейчас за него. Просто я когда еще в своей юности осознала всю свою ситуацию, то клятву себе дала, что я со своей семьей, своим ребенком никогда так не поступлю, как получилось это у моих родителей. У меня на этом фоне прям фобия такая, я его все время обнимаю, осыпаю игрушками. То, чего не было у меня, хочется дать теперь ему. Вот все, чего я недополучила – любви, внимания, игрушек этих, теперь мой бедный ребенок завален ими, из-за моих прошлых недостач он теперь купается в игрушках и в любви.