"КОСМОС - ЭТО БУДУЩЕЕ"
Студенты и сотрудники факультета космических исследований МГУ имени М.В.Ломоносова
рассказывают о своей научной деятельности и размышляют о перспективах изучения космоса
"КОСМОС - ЭТО БУДУЩЕЕ"
Студенты и сотрудники факультета космических исследований МГУ имени М.В.Ломоносова
рассказывают о своей научной деятельности и размышляют о перспективах изучения космоса
ПОЕХАЛИ!
Tilda Publishing
ПОЕХАЛИ!
ПОЕХАЛИ!
ПОЕХАЛИ!
ПОЕХАЛИ!
Декан Василий Сазонов о факультете космических исследований
Студенты и научные сотрудники об учебе и работе на факультете
Доцент
Иван Самыловский
о научных исследованиях
ВАСИЛИЙ САЗОНОВ
«60 лет назад делался акцент на том, как летать в космос, а сейчас упор делается на вопрос зачем»
ВАСИЛИЙ САЗОНОВ
«60 лет назад делался акцент на том, как летать в космос, а сейчас упор делается на вопрос зачем»
Декан факультета космических исследований Василий Сазонов рассказал
«Лаборатории научной журналистики» о работе факультета, сотрудничестве с Роскосмосом и о том, какой будет космическая наука через 60 лет.
Декан факультета космических исследований Василий Сазонов рассказал «Лаборатории научной журналистики» о работе факультета и его студентах, сотрудничестве с Роскосмосом и о том, какой будет космическая наука через 60 лет.
12 апреля исполняется 60 лет первому полёту человека в космос. Факультет как-то празднует этот день?
– Безусловно. Неделя, на которой находится 12 апреля, называется Космической. На ней проходит множество разных событий, в том числе и торжественные мероприятия в Роскосмосе. В 2018 году мы отмечали 20 лет МКС – это совпало с открытием павильона «Космонавтика и авиация» на ВДНХ. Этот год тоже не станет исключением, запланирована достаточно большая программа, которая для нас начинается, конечно, в Московском университете: 12 апреля здесь стартует Первый космический форум и форум «Ломоносов». Будут мероприятия и у нас на факультете: студенты организовали музыкальный фестиваль «Космофест».
Выходит, у факультета есть своя музыкальная группа?
–Знаете, студенты постоянно что-то интересное ищут. Подобные вечера у нас проходят регулярно и ребята принимают в них участие. Это полностью их инициатива.
Насколько факультет космических исследований активно взаимодействует с другими организациями?
– Мы много взаимодействуем с Роскосмосом, причем наше сотрудничество многоплановое. Научный руководитель нашего факультета Владимир Соловьев (доктор физико-математических наук, летчик-космонавт, дважды герой СССР – прим.ред.) сейчас является первым заместителем гендиректора РКК «Энергия» и руководителем полета российского сегмента МКС. Мы участвуем во всякого рода советах и ведем сотрудничество по подготовке кадров. Когда готовим наши образовательные программы, всегда советуемся с Роскосмосом о том, какие специалисты нужны в настоящий момент. Ведь если мы говорим про работы в области фундаментальных и прикладных исследований космоса и использование результатов космической деятельности, то основным заказчиком и игроком на российском рынке является Роскосмос. Также мы выполняем работы научно-технического, научно-исследовательского характера по заказу предприятий Роскосмоса, наши студенты проходят практику и у них, и в самой корпорации. К тому же у нас есть магистерская программа «Государственное управление в космической отрасли», после которой стабильно кто-то из учеников идет на эти предприятия. Больше всего сотрудничаем с РКК «Энергия», ВНИИЭМ, ЦНИИмаш.
Есть у нас партнеры и в Российской академии наук: Институт космических исследований, Институт медико-биологических проблем, Институт геохимии, Институт прикладной математики имени Келдыша…
– Безусловно. Неделя, на которой находится 12 апреля, называется Космической. На ней проходит множество разных событий, в том числе и торжественные мероприятия в Роскосмосе. В 2018 году мы отмечали 20 лет МКС – это совпало с открытием павильона «Космонавтика и авиация» на ВДНХ. Этот год тоже не станет исключением, запланирована достаточно большая программа, которая для нас начинается, конечно, в Московском университете: 12 апреля здесь стартует Первый космический форум и форум «Ломоносов». Будут мероприятия и у нас на факультете: студенты организовали музыкальный фестиваль «Космофест».
Выходит, у факультета есть своя музыкальная группа?
–Знаете, студенты постоянно что-то интересное ищут. Подобные вечера у нас проходят регулярно и ребята принимают в них участие. Это полностью их инициатива.
Насколько факультет космических исследований активно взаимодействует с другими организациями?
– Мы много взаимодействуем с Роскосмосом, причем наше сотрудничество многоплановое. Научный руководитель нашего факультета Владимир Соловьев (доктор физико-математических наук, летчик-космонавт, дважды герой СССР – прим.ред.) сейчас является первым заместителем гендиректора РКК «Энергия» и руководителем полета российского сегмента МКС. Мы участвуем во всякого рода советах и ведем сотрудничество по подготовке кадров. Когда готовим наши образовательные программы, всегда советуемся с Роскосмосом о том, какие специалисты нужны в настоящий момент. Ведь если мы говорим про работы в области фундаментальных и прикладных исследований космоса и использование результатов космической деятельности, то основным заказчиком и игроком на российском рынке является Роскосмос. Также мы выполняем работы научно-технического, научно-исследовательского характера по заказу предприятий Роскосмоса, наши студенты проходят практику и у них, и в самой корпорации. К тому же у нас есть магистерская программа «Государственное управление в космической отрасли», после которой стабильно кто-то из учеников идет на эти предприятия. Больше всего сотрудничаем с РКК «Энергия», ВНИИЭМ, ЦНИИмаш.
Есть у нас партнеры и в Российской академии наук: Институт космических исследований, Институт медико-биологических проблем, Институт геохимии, Институт прикладной математики имени Келдыша…
"Мы стали практически единственными, у кого летняя практика во время пандемии не приостанавливалась"
Очень хорошие отношения у нас всегда были с Центром подготовки космонавтов имени Ю.А. Гагарина. Прошлый год у нас отметился пандемией, поэтому практика у большинства студентов была приостановлена. Но Центр подготовки космонавтов разрешил нам ее провести. Так мы стали практически единственными, у кого летняя стажировка не приостанавливалась.
Кроме того, мы имеем внешних научных руководителей, у нас работают совместители из отрасли. К примеру, есть программа «Исследование Луны и планет», где часть преподавателей из Института космических исследований РАН, часть — из Государственного астрономического института им. П. К. Штернберга. Это нам очень нравится, однако есть и свой минус — в аспирантуру наши выпускники часто уходят туда.
Очень активно у нас строятся взаимодействия в рамках научно-образовательной школы «Фундаментальные и прикладные исследования космоса», я являюсь ее координатором. Здесь мы в этом году запускаем дополнительно 8 магистерских программ. От нашего факультета там одна программа, от физического факультета другая, от механико-математического еще одна… Но вся работа выстроены в одном ключе.
Получается, что при подготовке специалистов вы смотрите больше на то, каких кадров не хватает на рынке?
–– Первая наша задача — заинтересовать поступающих. А как это сделать? У нас есть два направления: специалитет и магистратура. Магистратура — это жесткая специализация. Человек сюда приходит уже образованный, прошедший как минимум первую ступень образования, ему надо дать концентрированные, специализированные знания. Мы всегда делаем магистратуру совместно с кем-то. Например, наша первая магистерская программа открылась под названием «Методы и технологии дистанционного зондирования Земли». Она была реализована совместно с центром компьютерного мониторинга Института космических исследований. Был конкретный расчет на то, что они готовят кадры «под себя». Приблизительно половина выпуска идет работать в Институт космических исследований. Но, конечно, есть возможность пойти и в другие организации.
В магистратуре учатся люди с разными целями. Нам нравится, когда приходят мотивированные ребята, которые успели уже поработать в отрасли и знают конкретно, чего хотят. Таких не меньше 25% от общего числа обучающихся.
Со специалистами ситуация более интересная. На факультете космических исследований им нужно учиться шесть лет и возможности резко корректировать образовательную траекторию нет. Однако нам удается выстроить процесс так, что каждый студент специалитета обладает своей уникальной образовательной траекторией. Первые три года — это базовое образование: математика, физика, информатика. Студенты плотно учатся, приходят в 9 утра и уходят в 8 вечера. На факультете есть специальные аудитории с доступом к интернету, хорошими посадочными местами, где студенты коллективно делают домашние задания, проводятся консультации. С конца третьего курса начинается специализация. Она обусловлена выбором 14 спецкурсов, научного руководителя и местом прохождения практики. И эти 14 спецкурсов — та специальность, которую человек может получить. Она в некотором смысле уникальна, потому что комбинаций из 14 курсов можно придумать множество. Это дает достаточно большой выбор образовательной траектории.
Кроме того, мы имеем внешних научных руководителей, у нас работают совместители из отрасли. К примеру, есть программа «Исследование Луны и планет», где часть преподавателей из Института космических исследований РАН, часть — из Государственного астрономического института им. П. К. Штернберга. Это нам очень нравится, однако есть и свой минус — в аспирантуру наши выпускники часто уходят туда.
Очень активно у нас строятся взаимодействия в рамках научно-образовательной школы «Фундаментальные и прикладные исследования космоса», я являюсь ее координатором. Здесь мы в этом году запускаем дополнительно 8 магистерских программ. От нашего факультета там одна программа, от физического факультета другая, от механико-математического еще одна… Но вся работа выстроены в одном ключе.
Получается, что при подготовке специалистов вы смотрите больше на то, каких кадров не хватает на рынке?
–– Первая наша задача — заинтересовать поступающих. А как это сделать? У нас есть два направления: специалитет и магистратура. Магистратура — это жесткая специализация. Человек сюда приходит уже образованный, прошедший как минимум первую ступень образования, ему надо дать концентрированные, специализированные знания. Мы всегда делаем магистратуру совместно с кем-то. Например, наша первая магистерская программа открылась под названием «Методы и технологии дистанционного зондирования Земли». Она была реализована совместно с центром компьютерного мониторинга Института космических исследований. Был конкретный расчет на то, что они готовят кадры «под себя». Приблизительно половина выпуска идет работать в Институт космических исследований. Но, конечно, есть возможность пойти и в другие организации.
В магистратуре учатся люди с разными целями. Нам нравится, когда приходят мотивированные ребята, которые успели уже поработать в отрасли и знают конкретно, чего хотят. Таких не меньше 25% от общего числа обучающихся.
Со специалистами ситуация более интересная. На факультете космических исследований им нужно учиться шесть лет и возможности резко корректировать образовательную траекторию нет. Однако нам удается выстроить процесс так, что каждый студент специалитета обладает своей уникальной образовательной траекторией. Первые три года — это базовое образование: математика, физика, информатика. Студенты плотно учатся, приходят в 9 утра и уходят в 8 вечера. На факультете есть специальные аудитории с доступом к интернету, хорошими посадочными местами, где студенты коллективно делают домашние задания, проводятся консультации. С конца третьего курса начинается специализация. Она обусловлена выбором 14 спецкурсов, научного руководителя и местом прохождения практики. И эти 14 спецкурсов — та специальность, которую человек может получить. Она в некотором смысле уникальна, потому что комбинаций из 14 курсов можно придумать множество. Это дает достаточно большой выбор образовательной траектории.
"вузы с похожими направлениями подготовки выпускают специалистов, которые отвечают на вопросы о том, как летать в космос.А мы отвечаем на вопросы о том, зачем летать в космос и как потом использовать результаты космических исследований на Земле"
Первые три курса специалитета студенты получают довольно фундаментальные знания по программам сразу трех факультетов - физический, механико-математический и ВМК. Ваш факультет можно назвать междисциплинарным?
–– В целом исследования космоса — это междисциплинарная задача. Сергей Павлович Королев говорил так: любой космический проект начинается и заканчивается баллистикой. А баллистика отвечает на вопрос о том, как движется тело в космосе. Когда мы говорим о космических задачах, мы должны понимать, по какой орбите летит космический аппарат. МКС летает по одной орбите, спутник дистанционного зондирования — по другой, геостационарные спутники — по третей. Космос, с одной стороны, это баллистика, а баллистика — это механика. С другой стороны, если мы посмотрим на проблему человека в космосе, то поймем, что этот вопрос. требует фундаментального подхода. Космос для человека является довольно агрессивной средой. Если он туда попадет без защиты, то моментально умрет. Возникают вопросы его существования — нужна вода, еда, тепло. С другой стороны, когда человек попадает в условия невесомости, возникают и другие вопросы, более сложные, например, разбалансировка, когда вестибулярный аппарат не работает, и перенос взгляда с одной точки в другую занимает в 10 раз больше времени. Если космонавт будет сильно крутить головой, его укачает. В общем, там возникает целый комплекс проблем. Когда космонавт летит 3–4 часа, у него это еще не успевает проявиться, а в первые сутки полета начинается процесс адаптации, и невесомость вносит существенные изменения в процесс функционирования организма.
Факультет космических исследований был открыт в 2017 году, и первый набор был сразу в магистратуру. Почему одновременно с этим не открыли специалитет?
–– Когда факультет образовался, надо было понять, чему же мы будем учить. С одной стороны, запрос на кадры уже был. Но как учить? Магистратура –– это очень короткая дорога к «получению специалиста». Мы через два года фактически получаем первых профессионалов. Когда мы готовим 5–6 лет, нам надо понимать, что готовить их надо не к тем специальностям, которые актуальны сегодня, а к тем, которые будут актуальны к моменту их выпуска. А всё это может драматически поменяться. Посмотрим такое направление, как «Дистанционное зондирование Земли». Съемочный аппарат уже стоял на втором запущенном спутнике, изображения снимались и передавались. Были так называемые спутники-шпионы, спутники-разведчики. Они снимали на плёнку, а потом плёнка сбрасывалась на Землю, ее искали, расшифровывали, проявляли. Кадров было, может быть, несколько десятков в неделю. А сейчас ежедневно со всех аппаратов падает 400 ГБ в день. Руками уже это не обработать, и нужны специалисты, которые создадут системы, которые смогут обрабатывать эти данные автоматически. Так мы увидели, что есть потребность в этих специалистах. Поэтому в магистратуре мы понимаем, как быстро восполнить в той или иной нише потребность кадров.
Мы заметили, что ребята в магистратуру приходят с разными знаниями. Мы проводили «выравнивающие» курсы, но все равно, чтобы получить человека, который хорошо ориентируется в предметной области, нужно было открывать специалитет, что мы сделали позже.
"в этом году мы открываем программу «Безопасность деятельности в околоземном космическом пространстве», где мы будем заниматься вопросами космического мусора"
В 2019 году выпустились первые магистры. Все ли успешно трудоустроились?
–– Безусловно! Почти половина выпустившихся ушла в места прохождения практик. Кто-то напрямую с космосом не соприкасается, но в тех сферах, где работает, занимается именно этим направлением. В общем, всё так, как должно быть.
Кто-то из них пошел в аспирантуру к вам?
–– У нас здесь присутствует некая конкуренция, потому что кто-то идет к нам, а кто-то –– в те институты, где проходил практику. Хорошие аспиранты везде нужны.
–– У нас здесь присутствует некая конкуренция, потому что кто-то идет к нам, а кто-то –– в те институты, где проходил практику. Хорошие аспиранты везде нужны.
Какие магистерские программы наиболее популярны? Можно ли сказать, что какие-то пользуются большим вниманием у поступающих, какие-то меньшим?
–– Такие вопросы хороши, когда есть большая выборка и когда уже много лет прошло. Магистерская программа не константа, у нее есть жизненный цикл, она создается, модернизируется. Если на нее конкурс падает, то ее надо закрывать и открывать новую. Скажем, была программа под названием «Дистанционное зондирование Земли». Сначала был очень высокий конкурс, потом поменьше, потом мы открыли направление по робототехнике, и все пошли туда. Вот в этом году мы открываем программу «Безопасность деятельности в околоземном космическом пространстве» , где мы будем заниматься вопросами космического мусора. Сейчас вокруг Земли летает почти 60 тыс. объектов, которые сталкиваются между собой.
Учатся ли на вашем факультете иностранные студенты?
– На специалитет мы иностранцев не берем, здесь сложное базовое образование. Мы зачисляем граждан России и тех, кто приравнен к ним. Студенты должны хорошо знать русский язык, обучение ведется на нем, человек, плохо знающий русский, вряд ли справится. Свою роль играют и ограничения по доступу к информации, которые накладываются на разных предприятиях. Конечно, у нас есть отношения с иностранными партнерами, но со всеми они выстраиваются по-разному.
В магистратуру иностранцы идут, в аспирантуру тоже. Но всё зависит от направлений, конечно. Есть, например, конфиденциальная информация с ограниченным доступом, которую мы не можем всем рассказывать. Есть предприятия с определенным режимом доступа, например, Центр подготовки космонавтов, куда даже на экскурсии иностранцам не так просто попасть. От этого также многое зависит. Однако, например, «Дистанционное зондирование Земли» — специальность для иностранных студентов вполне открытая.
Как вы можете описать своих студентов??
–– Это очень разносторонние ребята, все разные. У нас тут не армия, где все одеты и думают одинаково. У них есть, конечно, то, что объединяет, — желание изучать космос и заниматься космическими исследованиями. На ФКИ все личности яркие, неординарные, разносторонние. И веселые, конечно. Коллектив у нас очень дружный: факультет маленький, все студенты на курсе знают друг друга, да и между собой курсы тоже общаются.
А что насчет школьников? У многих факультетов есть всякого рода кружки, так называемые Школы юных. Есть ли что-то подобное у вас?
–– Конечно, и у нас это есть. У нас работает «Школа юного исследователя космоса» по субботам. Занятия в ней бесплатные, но есть какие-то платные специальные семинары. Также мы проводим олимпиаду для школьников: победитель поступает на факультет без вступительных испытаний, призёры имеют льготы. Поэтому работа с талантливой молодежью и с теми, кто просто хочет соприкоснуться с нашей деятельностью, у нас активно ведется.
Какие магистерские программы наиболее популярны? Можно ли сказать, что какие-то пользуются большим вниманием у поступающих, какие-то меньшим?
–– Такие вопросы хороши, когда есть большая выборка и когда уже много лет прошло. Магистерская программа не константа, у нее есть жизненный цикл, она создается, модернизируется. Если на нее конкурс падает, то ее надо закрывать и открывать новую. Скажем, была программа под названием «Дистанционное зондирование Земли». Сначала был очень высокий конкурс, потом поменьше, потом мы открыли направление по робототехнике, и все пошли туда. Вот в этом году мы открываем программу «Безопасность деятельности в околоземном космическом пространстве», где мы будем заниматься вопросами космического мусора. Сейчас вокруг Земли летает почти 60 тыс. объектов, которые сталкиваются между собой.
Учатся ли на вашем факультете иностранные студенты?
–– На специалитет мы иностранцев не берем, здесь сложное базовое образование. Мы зачисляем граждан России и тех, кто приравнен к ним. Студенты должны хорошо знать русский язык, обучение ведется на нем, человек, плохо знающий русский, вряд ли справится. Свою роль играют и ограничения по доступу к информации, которые накладываются на разных предприятиях. Конечно, у нас есть отношения с иностранными партнерами, но со всеми они выстраиваются по-разному.
В магистратуру иностранцы идут, в аспирантуру тоже. Но всё зависит от направлений, конечно. Есть, например, конфиденциальная информация с ограниченным доступом, которую мы не можем всем рассказывать. Есть предприятия с определенным режимом доступа, например, Центр подготовки космонавтов, куда даже на экскурсии иностранцам не так просто попасть. От этого также многое зависит. Однако, например, «Дистанционное зондирование Земли» — специальность для иностранных студентов вполне открытая.
Как вы можете описать своих студентов?
–– Это очень разносторонние ребята, все разные. У нас тут не армия, где все одеты и думают одинаково. У них есть, конечно, то, что объединяет, — желание изучать космос и заниматься космическими исследованиями. На ФКИ все личности яркие, неординарные, разносторонние. И веселые, конечно. Коллектив у нас очень дружный: факультет маленький, все студенты на курсе знают друг друга, да и между собой курсы тоже общаются.
А что насчет школьников? У многих факультетов есть всякого рода кружки, так называемые Школы юных. Есть ли что-то подобное у вас?
–– Конечно, у нас работает «Школа юного исследователя космоса» по субботам. Занятия в ней бесплатные, но есть какие-то платные специальные семинары. Также мы проводим олимпиаду для школьников: победитель поступает на факультет без вступительных испытаний, призёры имеют льготы. Поэтому работа с талантливой молодежью и с теми, кто просто хочет соприкоснуться с нашей деятельностью, у нас активно ведется.
–– Такие вопросы хороши, когда есть большая выборка и когда уже много лет прошло. Магистерская программа не константа, у нее есть жизненный цикл, она создается, модернизируется. Если на нее конкурс падает, то ее надо закрывать и открывать новую. Скажем, была программа под названием «Дистанционное зондирование Земли». Сначала был очень высокий конкурс, потом поменьше, потом мы открыли направление по робототехнике, и все пошли туда. Вот в этом году мы открываем программу «Безопасность деятельности в околоземном космическом пространстве», где мы будем заниматься вопросами космического мусора. Сейчас вокруг Земли летает почти 60 тыс. объектов, которые сталкиваются между собой.
Учатся ли на вашем факультете иностранные студенты?
–– На специалитет мы иностранцев не берем, здесь сложное базовое образование. Мы зачисляем граждан России и тех, кто приравнен к ним. Студенты должны хорошо знать русский язык, обучение ведется на нем, человек, плохо знающий русский, вряд ли справится. Свою роль играют и ограничения по доступу к информации, которые накладываются на разных предприятиях. Конечно, у нас есть отношения с иностранными партнерами, но со всеми они выстраиваются по-разному.
В магистратуру иностранцы идут, в аспирантуру тоже. Но всё зависит от направлений, конечно. Есть, например, конфиденциальная информация с ограниченным доступом, которую мы не можем всем рассказывать. Есть предприятия с определенным режимом доступа, например, Центр подготовки космонавтов, куда даже на экскурсии иностранцам не так просто попасть. От этого также многое зависит. Однако, например, «Дистанционное зондирование Земли» — специальность для иностранных студентов вполне открытая.
Как вы можете описать своих студентов?
–– Это очень разносторонние ребята, все разные. У нас тут не армия, где все одеты и думают одинаково. У них есть, конечно, то, что объединяет, — желание изучать космос и заниматься космическими исследованиями. На ФКИ все личности яркие, неординарные, разносторонние. И веселые, конечно. Коллектив у нас очень дружный: факультет маленький, все студенты на курсе знают друг друга, да и между собой курсы тоже общаются.
А что насчет школьников? У многих факультетов есть всякого рода кружки, так называемые Школы юных. Есть ли что-то подобное у вас?
–– Конечно, у нас работает «Школа юного исследователя космоса» по субботам. Занятия в ней бесплатные, но есть какие-то платные специальные семинары. Также мы проводим олимпиаду для школьников: победитель поступает на факультет без вступительных испытаний, призёры имеют льготы. Поэтому работа с талантливой молодежью и с теми, кто просто хочет соприкоснуться с нашей деятельностью, у нас активно ведется.
"Человека делают те задачи, которые он решает. Те задачи, которые встали передо мной, привели меня сюда"
Если говорить о системе подготовки кадров, которые востребованы на рынке, с какими российскими институтами и университетами факультет космических исследований МГУ конкурирует больше всего?
–– Здесь ситуация очень интересная. Дело в том, что вузы с похожими направлениями подготовки, например, МГТУ им. Н.Э. Баумана и МАИ, готовят специалистов, отвечающих на вопросы о том, как летать в космос: например, инженеров, которые могут создать технику любой сложности, были бы деньги. А мы отвечаем на вопросы о том, зачем летать в космос и как потом использовать результаты космических исследований на Земле. Это, конечно, немного разные специалисты. Так или иначе к этой теме обращается много разных вузов, но Московский университет прекрасен тем, что здесь есть науки по любому направлению, кроме технических. Поэтому на любой содержательный вопрос мы можем найти адекватный ответ. На территории России мало таких вузов, которые могут так же действовать. Московский университет — то место, в котором подобный факультет и должен был появиться.
Что сейчас стоит на повестке дня у факультета?
– Планов у нас много, каждый год мы совершаем какой-нибудь подвиг. В 2020 году в МГУ стартовала работа научно-образовательной школы «Фундаментальные и прикладные исследования космоса». В 2021 году на повестке дня запуск магистерской программы «Безопасность деятельности в околоземном космическом пространстве». Также есть планы по научно-технической работе: сейчас будет несколько знаковых проектов, связанных с аппаратом дистанционного зондирования, с МКС. Есть работа и в области фундаментальной науки. По каждому направлению мы стараемся достичь наилучших результатов. В этом году у нас должен произойти совместный запуск трех спутников. Также планируется сделать собственный центр управления полетами, разместить приемопередающую аппаратуру, чтобы всеми спутниками мы управляли уже сами. И самая глобальная задача — к 2030 году сделать лунную миссию и запустить аппарат на Луну.
–– Здесь ситуация очень интересная. Дело в том, что вузы с похожими направлениями подготовки, например, МГТУ им. Н.Э. Баумана и МАИ, готовят специалистов, отвечающих на вопросы о том, как летать в космос: например, инженеров, которые могут создать технику любой сложности, были бы деньги. А мы отвечаем на вопросы о том, зачем летать в космос и как потом использовать результаты космических исследований на Земле. Это, конечно, немного разные специалисты. Так или иначе к этой теме обращается много разных вузов, но Московский университет прекрасен тем, что здесь есть науки по любому направлению, кроме технических. Поэтому на любой содержательный вопрос мы можем найти адекватный ответ. На территории России мало таких вузов, которые могут так же действовать. Московский университет — то место, в котором подобный факультет и должен был появиться.
Что сейчас стоит на повестке дня у факультета?
– Планов у нас много, каждый год мы совершаем какой-нибудь подвиг. В 2020 году в МГУ стартовала работа научно-образовательной школы «Фундаментальные и прикладные исследования космоса». В 2021 году на повестке дня запуск магистерской программы «Безопасность деятельности в околоземном космическом пространстве». Также есть планы по научно-технической работе: сейчас будет несколько знаковых проектов, связанных с аппаратом дистанционного зондирования, с МКС. Есть работа и в области фундаментальной науки. По каждому направлению мы стараемся достичь наилучших результатов. В этом году у нас должен произойти совместный запуск трех спутников. Также планируется сделать собственный центр управления полетами, разместить приемопередающую аппаратуру, чтобы всеми спутниками мы управляли уже сами. И самая глобальная задача — к 2030 году сделать лунную миссию и запустить аппарат на Луну.
Если говорить о системе подготовки кадров, которые востребованы на рынке, с какими российскими институтами и университетами факультет космических исследований МГУ конкурирует больше всего?
–– Здесь ситуация очень интересная. Дело в том, что вузы с похожими направлениями подготовки, например, МГТУ им. Н.Э. Баумана и МАИ, готовят специалистов, отвечающих на вопросы о том, как летать в космос: например, инженеров, которые могут создать технику любой сложности, были бы деньги. А мы отвечаем на вопросы о том, зачем летать в космос и как потом использовать результаты космических исследований на Земле. Это, конечно, немного разные специалисты. Так или иначе к этой теме обращается много разных вузов, но Московский университет прекрасен тем, что здесь есть науки по любому направлению, кроме технических. Поэтому на любой содержательный вопрос мы можем найти адекватный ответ. На территории России мало таких вузов, которые могут так же действовать. Московский университет — то место, в котором подобный факультет и должен был появиться.
Что сейчас стоит на повестке дня у факультета?
– Планов у нас много, каждый год мы совершаем какой-нибудь подвиг. В 2020 году в МГУ стартовала работа научно-образовательной школы «Фундаментальные и прикладные исследования космоса». В 2021 году на повестке дня запуск магистерской программы «Безопасность деятельности в околоземном космическом пространстве». Также есть планы по научно-технической работе: сейчас будет несколько знаковых проектов, связанных с аппаратом дистанционного зондирования, с МКС. Есть работа и в области фундаментальной науки. По каждому направлению мы стараемся достичь наилучших результатов. В этом году у нас должен произойти совместный запуск трех спутников. Также планируется сделать собственный центр управления полетами, разместить приемопередающую аппаратуру, чтобы всеми спутниками мы управляли уже сами. И самая глобальная задача — к 2030 году сделать лунную миссию и запустить аппарат на Луну.
–– Здесь ситуация очень интересная. Дело в том, что вузы с похожими направлениями подготовки, например, МГТУ им. Н.Э. Баумана и МАИ, готовят специалистов, отвечающих на вопросы о том, как летать в космос: например, инженеров, которые могут создать технику любой сложности, были бы деньги. А мы отвечаем на вопросы о том, зачем летать в космос и как потом использовать результаты космических исследований на Земле. Это, конечно, немного разные специалисты. Так или иначе к этой теме обращается много разных вузов, но Московский университет прекрасен тем, что здесь есть науки по любому направлению, кроме технических. Поэтому на любой содержательный вопрос мы можем найти адекватный ответ. На территории России мало таких вузов, которые могут так же действовать. Московский университет — то место, в котором подобный факультет и должен был появиться.
Что сейчас стоит на повестке дня у факультета?
– Планов у нас много, каждый год мы совершаем какой-нибудь подвиг. В 2020 году в МГУ стартовала работа научно-образовательной школы «Фундаментальные и прикладные исследования космоса». В 2021 году на повестке дня запуск магистерской программы «Безопасность деятельности в околоземном космическом пространстве». Также есть планы по научно-технической работе: сейчас будет несколько знаковых проектов, связанных с аппаратом дистанционного зондирования, с МКС. Есть работа и в области фундаментальной науки. По каждому направлению мы стараемся достичь наилучших результатов. В этом году у нас должен произойти совместный запуск трех спутников. Также планируется сделать собственный центр управления полетами, разместить приемопередающую аппаратуру, чтобы всеми спутниками мы управляли уже сами. И самая глобальная задача — к 2030 году сделать лунную миссию и запустить аппарат на Луну.
"Самое главное, что 60 лет назад делался акцент на том, как летать в космос, а сейчас упор делается на вопрос зачем"
В одном из интервью Вы говорили, что еще в детстве заинтересовались темой космоса, вдохновившись полетом «Бурана». А если бы не космические исследования, то чем бы Вы хотели заниматься?
– Когда я учился в школе, то вел передачу на «Радио-1». И при поступлении в университет у меня была рекомендация на журфак. Мог бы быть журналистом, но, к сожалению для них, выбрал математику (смеется – прим.ред.). Во время учебы в аспирантуре я работал в иностранной компании, которая разрабатывала микроэлектронные устройства. Может быть, занимался бы и микроэлектроникой, если бы не космос. Человека делают те задачи, которые он решает. И те задачи, которые встали передо мной, привели меня сюда. Посмотрим, что будет дальше.
Как раз про «что будет дальше». Как вы думаете, как будет выглядеть космическая наука еще через 60 лет?
– Если посмотреть историю развития космоса, то мы поймем, что после войны произошел колоссальный рывок в исследованиях в этом направлении. В разгромленной стране начались работы по созданию ракет-носителей, в 1957 году запустили первый спутник. Прошло почти 65 лет, что мы имеем сейчас? Человек полетел в космос в 1961 году, сейчас это уже обыденность. Но куда мы продвинулись в космосе? На 400 км, высоту орбиты МКС? Все, что происходит в там, случается благодаря поставкам с Земли воды, еды, запасов воздуха, газа, а отходы от деятельности отправляются обратно сюда. Получается замкнутый цикл.
А вот попробуйте перенести человека на Луну! Американцы же посетили ее, но после этого снова туда не летали. Почему? Потому что это сложно: очень дорого и поддержки никакой нет. Да, они могли приехать, постоять, посмотреть и улететь. А организовать долговременную орбитальную станцию не выходило.
Дальше, я думаю, пойдет освоение ближайших небесных тел. Но для того, чтобы их осваивать, мы должны научиться жить вне Земли, а это очень сложно. Дело в том, что человек — существо земное, ему нужно очень много: воздух, вода, Солнце с защитой магнитного поля от радиации. И когда космонавты находятся на МКС, они находятся как на Земле. Там радиация, конечно, выше здешней, но не выше так называемых радиационных поясов. А еще дальше будут уже серьезные дозы, поэтому вопрос о том, долетит ли человек до Марса, остается открытым. Есть риск во время полета получить существенную дозу радиации, от которой непонятно, как защититься. Была такая книжка, а потом и кинофильм «Марсианин», где частично показана сложность бытия вне Земли.
И мне кажется, что сейчас пойдет речь о дальнейшей экспансии человека в пределах Солнечной системы. Или о том, как долететь до Луны и обратно с нее. Самое главное, что 60 лет назад делался акцент на том, как летать в космос, а сейчас упор делается на вопрос «зачем».
– Когда я учился в школе, то вел передачу на «Радио-1». И при поступлении в университет у меня была рекомендация на журфак. Мог бы быть журналистом, но, к сожалению для них, выбрал математику (смеется – прим.ред.). Во время учебы в аспирантуре я работал в иностранной компании, которая разрабатывала микроэлектронные устройства. Может быть, занимался бы и микроэлектроникой, если бы не космос. Человека делают те задачи, которые он решает. И те задачи, которые встали передо мной, привели меня сюда. Посмотрим, что будет дальше.
Как раз про «что будет дальше». Как вы думаете, как будет выглядеть космическая наука еще через 60 лет?
– Если посмотреть историю развития космоса, то мы поймем, что после войны произошел колоссальный рывок в исследованиях в этом направлении. В разгромленной стране начались работы по созданию ракет-носителей, в 1957 году запустили первый спутник. Прошло почти 65 лет, что мы имеем сейчас? Человек полетел в космос в 1961 году, сейчас это уже обыденность. Но куда мы продвинулись в космосе? На 400 км, высоту орбиты МКС? Все, что происходит в там, случается благодаря поставкам с Земли воды, еды, запасов воздуха, газа, а отходы от деятельности отправляются обратно сюда. Получается замкнутый цикл.
А вот попробуйте перенести человека на Луну! Американцы же посетили ее, но после этого снова туда не летали. Почему? Потому что это сложно: очень дорого и поддержки никакой нет. Да, они могли приехать, постоять, посмотреть и улететь. А организовать долговременную орбитальную станцию не выходило.
Дальше, я думаю, пойдет освоение ближайших небесных тел. Но для того, чтобы их осваивать, мы должны научиться жить вне Земли, а это очень сложно. Дело в том, что человек — существо земное, ему нужно очень много: воздух, вода, Солнце с защитой магнитного поля от радиации. И когда космонавты находятся на МКС, они находятся как на Земле. Там радиация, конечно, выше здешней, но не выше так называемых радиационных поясов. А еще дальше будут уже серьезные дозы, поэтому вопрос о том, долетит ли человек до Марса, остается открытым. Есть риск во время полета получить существенную дозу радиации, от которой непонятно, как защититься. Была такая книжка, а потом и кинофильм «Марсианин», где частично показана сложность бытия вне Земли.
И мне кажется, что сейчас пойдет речь о дальнейшей экспансии человека в пределах Солнечной системы. Или о том, как долететь до Луны и обратно с нее. Самое главное, что 60 лет назад делался акцент на том, как летать в космос, а сейчас упор делается на вопрос «зачем».
"Самое главное, что 60 лет назад делался акцент на том, как летать в космос, а сейчас упор делается на вопрос зачем"
В одном из интервью Вы говорили, что еще в детстве заинтересовались темой космоса, вдохновившись полетом «Бурана». А если бы не космические исследования, то чем бы Вы хотели заниматься?
– Когда я учился в школе, то вел передачу на «Радио-1». И при поступлении в университет у меня была рекомендация на журфак. Мог бы быть журналистом, но, к сожалению для них, выбрал математику (смеется – прим.ред.). Во время учебы в аспирантуре я работал в иностранной компании, которая разрабатывала микроэлектронные устройства. Может быть, занимался бы и микроэлектроникой, если бы не космос. Человека делают те задачи, которые он решает. И те задачи, которые встали передо мной, привели меня сюда. Посмотрим, что будет дальше.
Как раз про «что будет дальше». Как вы думаете, как будет выглядеть космическая наука еще через 60 лет?
– Если посмотреть историю развития космоса, то мы поймем, что после войны произошел колоссальный рывок в исследованиях в этом направлении. В разгромленной стране начались работы по созданию ракет-носителей, в 1957 году запустили первый спутник. Прошло почти 65 лет, что мы имеем сейчас? Человек полетел в космос в 1961 году, сейчас это уже обыденность. Но куда мы продвинулись в космосе? На 400 км, высоту орбиты МКС? Все, что происходит в там, случается благодаря поставкам с Земли воды, еды, запасов воздуха, газа, а отходы от деятельности отправляются обратно сюда. Получается замкнутый цикл.
А вот попробуйте перенести человека на Луну! Американцы же посетили ее, но после этого снова туда не летали. Почему? Потому что это сложно: очень дорого и поддержки никакой нет. Да, они могли приехать, постоять, посмотреть и улететь. А организовать долговременную орбитальную станцию не выходило.
Дальше, я думаю, пойдет освоение ближайших небесных тел. Но для того, чтобы их осваивать, мы должны научиться жить вне Земли, а это очень сложно. Дело в том, что человек — существо земное, ему нужно очень много: воздух, вода, Солнце с защитой магнитного поля от радиации. И когда космонавты находятся на МКС, они находятся как на Земле. Там радиация, конечно, выше здешней, но не выше так называемых радиационных поясов. А еще дальше будут уже серьезные дозы, поэтому вопрос о том, долетит ли человек до Марса, остается открытым. Есть риск во время полета получить существенную дозу радиации, от которой непонятно, как защититься. Была такая книжка, а потом и кинофильм «Марсианин», где частично показана сложность бытия вне Земли.
И мне кажется, что сейчас пойдет речь о дальнейшей экспансии человека в пределах Солнечной системы. Или о том, как долететь до Луны и обратно с нее. Самое главное, что 60 лет назад делался акцент на том, как летать в космос, а сейчас упор делается на вопрос «зачем».
– Когда я учился в школе, то вел передачу на «Радио-1». И при поступлении в университет у меня была рекомендация на журфак. Мог бы быть журналистом, но, к сожалению для них, выбрал математику (смеется – прим.ред.). Во время учебы в аспирантуре я работал в иностранной компании, которая разрабатывала микроэлектронные устройства. Может быть, занимался бы и микроэлектроникой, если бы не космос. Человека делают те задачи, которые он решает. И те задачи, которые встали передо мной, привели меня сюда. Посмотрим, что будет дальше.
Как раз про «что будет дальше». Как вы думаете, как будет выглядеть космическая наука еще через 60 лет?
– Если посмотреть историю развития космоса, то мы поймем, что после войны произошел колоссальный рывок в исследованиях в этом направлении. В разгромленной стране начались работы по созданию ракет-носителей, в 1957 году запустили первый спутник. Прошло почти 65 лет, что мы имеем сейчас? Человек полетел в космос в 1961 году, сейчас это уже обыденность. Но куда мы продвинулись в космосе? На 400 км, высоту орбиты МКС? Все, что происходит в там, случается благодаря поставкам с Земли воды, еды, запасов воздуха, газа, а отходы от деятельности отправляются обратно сюда. Получается замкнутый цикл.
А вот попробуйте перенести человека на Луну! Американцы же посетили ее, но после этого снова туда не летали. Почему? Потому что это сложно: очень дорого и поддержки никакой нет. Да, они могли приехать, постоять, посмотреть и улететь. А организовать долговременную орбитальную станцию не выходило.
Дальше, я думаю, пойдет освоение ближайших небесных тел. Но для того, чтобы их осваивать, мы должны научиться жить вне Земли, а это очень сложно. Дело в том, что человек — существо земное, ему нужно очень много: воздух, вода, Солнце с защитой магнитного поля от радиации. И когда космонавты находятся на МКС, они находятся как на Земле. Там радиация, конечно, выше здешней, но не выше так называемых радиационных поясов. А еще дальше будут уже серьезные дозы, поэтому вопрос о том, долетит ли человек до Марса, остается открытым. Есть риск во время полета получить существенную дозу радиации, от которой непонятно, как защититься. Была такая книжка, а потом и кинофильм «Марсианин», где частично показана сложность бытия вне Земли.
И мне кажется, что сейчас пойдет речь о дальнейшей экспансии человека в пределах Солнечной системы. Или о том, как долететь до Луны и обратно с нее. Самое главное, что 60 лет назад делался акцент на том, как летать в космос, а сейчас упор делается на вопрос «зачем».
Факультет космических исследований был создан в МГУ имени М.В. Ломоносова в 2017 году с целью подготовки кадров для проведения исследований космоса, космических экспериментов и эффективного использования результатов космической деятельности в решении фундаментальных и прикладных задач.
Факультет космических исследований был создан в МГУ имени М.В.Ломоносова в 2017 году с целью подготовки кадров для исследования космоса, космических экспериментов и эффективного использования результатов космической деятельности в решении фундаментальных и прикладных задач.
"КОСМОС - ЭТО ЧУДО"
Студенты и сотрудники факультета космических исследований МГУ имени М.В.Ломоносова ответили на вопросы "Лаборатории научной журналистики" об обучении на факультете и о сфере своих научных интересов
Студенты третьего курса факультета космических исследований МГУ Александр Филиппов, Анастасия Богачева и Андрей Царегородцев рассказали об учебе на факультете и дали советы поступающим.
Варвара Абрамова и Софья Сазонова рассказали о своих научных интересах и поделились прогнозами развития космических исследований.
Александр Филиппов
Студент 3 курса факультета космических исследований МГУ имени М.В.Ломоносова
Анастасия Богачева
Студентка 3 курса факультета космических исследований МГУ имени М.В.Ломоносова
Андрей Царегородцев
Студент 3 курса факультета космических исследований МГУ имени М.В.Ломоносова
Софья Сазонова
Факультет космических исследований, Кафедра фундаментальной и прикладной математики, ассистент
Александр Филиппов
Студент 3 курса факультета космических исследований МГУ
Анастасия Богачева
Студентка 3 курса факультета космических исследований МГУ
Андрей Царегородцев
Студент 3 курса факультета космических исследований МГУ
Софья Сазонова
ассистент кафедры фундаментальной и прикладной математики факультета космических исследований
"КОСМОС - ЭТО ПОСЛЕДНИЙ РУБЕЖ"
Иван Самыловский, доцент кафедры управления космическими полётами факультета космических исследований, рассказал "Лаборатории научной журналистики" о будущем космических исследований, о своих научных интересах и о вкладе в развитие современной науки.
В 2017 году Иван Самыловский принимал участие в разработке программных комплексов для управления аппаратом дистанционного зондирования Земли. Проект выполнялся факультетом космических исследований совместно с ракетно-космической корпорацией «Энергия». Сейчас аппарат сдан заказчику в Египте, он успешно введен в эксплуатацию, разработки продолжаются.
В 2017 году Иван Самыловский принимал участие в разработке программных комплексов для управления аппаратом дистанционного зондирования Земли. Проект выполнялся факультетом космических исследований совместно с ракетно-космической корпорацией «Энергия». Сейчас аппарат сдан заказчику в Египте, он успешно введен в эксплуатацию, разработки продолжаются.
Иван Самыловский
Алина Белините
Елизавета Стрига
Елизавета Вартанян
Елизавета Вартанян
Антон Чуванов
Текст
Редакторы
Редакция
Бильдредактор
Мария Ромакина
Фото
Екатерина Ветохина
Даниил Чистяков
Видео
Алина Белините
Елизавета Стрига
Елизавета Стрига
Елизавета Вартанян
Елизавета Вартанян
Антон Чуванов
Текст
Редакторы
Редакция
Бильдредактор
Мария Ромакина
Фото
Екатерина Ветохина
Даниил Чистяков
Видео
